Ниндзюцу

ЯМАГОМОРИ И СЮЦУДЗАН

Далеко не каждый знает, что Ёсицунэ из клана Минамото, которого в молодости называли Усивакамару, изучал боевые искусства в селении Киитихогэн на горе Курама. Там находится храм бога-воина Бисямон-тэна. Люди по разным причинам уединяются в горах для изучения нинпо или других боевых искусств. Так, мой учитель Такаги Ориэмон, от которого я воспринял стиль Такаги Рю, провел тридцать семь дней в тренировках на горе Курама, чтобы понять причины своего поражения в поединке с Ягю Тадзиманоками, представителем Ягю Рю.

В последний из тридцати семи дней непрерывных тренировок у Ориэмона было видение. Его атаковал огромный свирепый тигр, который, приближаясь, становился все больше и больше. Ориэмон попытался нацелить копье прямо тигру в морду. Вдруг появилось густое черное облако, и видение растаяло.

Слабые звуки музыки медленно опускались с облаков и плыли вокруг, как это бывает в мире черных снов, когда звуки повисают в воздухе. Облака рассеялись, и выглянула полная луна. В этот момент Ориэмон интуитивно понял значение глаз. В повторном поединке с Ягю, как говорят документы, Ориэмон поднял меч, нацелил его в глаза противника и победил.

Некоторые могут усомниться: было ли это сном, видением? Однако видение можно истолковать как способ выражения духовного пробуждения, возникающего при пересечении пустоты и реального мира. Огромного тигра можно уподобить очень сильному воину; полную темноту можно представить как путешествие ума и тела в пространстве.

Я знаю, что эти объяснения трудно понять. Следует сказать, что я придерживаюсь способа выражения мыслей, принятого в боевых искусствах, при котором используются магические символы и ритмическая музыка, передающие сущность боевого искусства. Есть поговорка: “Вид одной и той же деревни в лунном свете по-разному затрагивает души разных людей”.

Китайские иероглифы, означающие силу и пустоту, читаются по-японски одинаково — “му”. Значит, пустота и сила — одно и то же. Я хочу познакомить вас с миром нинпо с помощью системы, определяющей понятие пустоты. Не путайте, однако, понятия “сатори” (просветление) и “кайгэн” (духовное пробуждение). Давайте попробуем проникнуть в тайны ниндзюцу на основе опыта сэнсэя Такамацу в духовном постижении ниндзюцу и будо — пути воина.

Когда сэнсэй Такамацу был ребенком, его звали Дзютаро. В марте в возрасте двадцати трех лет Дзютаро вернулся в Японию. Всем сердцем он стремился посетить могилу своей подруги Коганэ, а также повидать свою бабушку, которая жила в районе Хигаси Сирикэто города Хёго. Увидев его, бабушка заплакала от радости. Он объяснил причину своего возвращения в Японию. К сожалению, он вернулся домой не пожинать плоды успехов, а чтобы вылечиться от болезни бери-бери. Дзютаро попросил бабушку приютить его, и она предоставила ему свой дом и сказала, что он может остаться и не думать ни о чем, кроме выздоровления.

Месяц спустя приехал посланец из Акаси, от отца Дзютаро. Посланец сказал, что если бабушка будет продолжать лечить Дзютаро, то его отец (ее сын) перестанет присылать ей ежемесячно деньги на содержание. Бабушка ответила: “Кто же позаботится о моем дорогом внуке, пока он болен, если не я? Его отец говорит, что мне не следует заботиться о Дзютаро — иначе он не будет мне помогать деньгами. Пусть перестанет посылать свои деньги! Я все равно буду заботиться о внуке, даже если мне придется работать на старости лет. Пожалуйста, передайте это моему сыну”.

Пока она говорила с посланцем, больной Дзютаро поднялся с постели и сказал ему: “Хвала небу, что вы пришли! Я скоро собирался покинуть это место. Через пару дней я вполне приду в себя”.

Бабушка знала, что у внука не только болезнь бери-бери, у него и легкие повреждены. Из ее глаз полились слезы, и она сказала: “Дзютаро, не обращай внимания на то, что сказал отец. Я буду лечить тебя, что бы ни случилось. Останься здесь и отдыхай”.

Дзютаро не мог позволить себе причинить ей неудобства. Даже если бы это его погубило, он не мог сойти с пути ниндзя. Он вспомнил улыбающееся лицо учителя сэнсэя Тоды, когда он говорил: “Если Бисямонтэн (рисунок сэнсэя Такамацу) тебе в лицо посмотрит неизбежная смерть, умри смеясь”.

Спустя два дня после прихода посланца Дзютаро решил уйти. Он думал, что чем раньше уйдет, тем меньше причинит неудобств бабушке. Юноша дождался ее ухода из дома и, надев только ту одежду, в какой пришел, покинул жилище бабушки. Он решил направиться к горе Маясан (Мая — мать Будды). Волоча тяжелые, пораженные болезнью ноги (они распухли, стали толстыми, как у слона), сэнсэй Такамацу направился к водопаду Камэнота-ки у горы Маясан. Он хотел увидеть свою “природную” мать, которую до сих пор не встречал. Если бы он не занимался ниндзюцу, то с такими больными ногами не смог бы сделать ни шага. Чувство справедливости порождало в нем желание жить, не причиняя неудобств бабушке, — желание настолько сильное, что оно заставляло его ноги двигаться.

Было начало лета. Поднимаясь по горной тропе, Дзютаро смотрел в небо. Временами его глаза наполнялись слезами: каждый шаг стоил огромных усилий. “Коганэ умерла! Я тоже хочу умереть, так пусть же это произойдет, когда я буду в одиночестве”, — думал гордый Дзютаро.

Все еще стоял сезон дождей, но солнце грело уже очень сильно. Ребенком Дзютаро много раз взбирался на гору Маясан, но в тот день ему казалось, что восхождение будет длиться вечно: она как будто стала выше, чем обычно. Он полз на четвереньках и наконец добрался до Камэнотаки — водопада Черепахи.

Дзютаро нашел маленькую хижину. Там было только два соломенных мата площадью около четырех квадратных метров. Хижина с дощатыми стенами высотой около двух метров была достаточно просторной. В магазине у подножия горы Дзютаро купил два килограмма неполированного риса. Рис казался таким тяжелым, будто он тащил на гору 50-килограммовый мешок.

Юноша не захватил с собой спичек, потому что не курил. Как только он подумал: “Черт, я забыл взять спички”, — то сразу же вспомнил слова своего учителя. Сэнсэй Тода сказал: “Для ниндзя важно уметь есть сырую пищу, более того, следует избегать есть приготовленную пищу. Когда люди едят приготовленную пищу, они теряют жизненную силу, энергию и шестое чувство”.

В этот момент свет мудрости учителя коснулся души Дзютаро. Сэнсэй Тода сказал: “Ниндзя должен привыкнуть к природной пище. Мы способны есть продукты неприготовленными. Прежде всего нужна вода. Но вода для питья — еще не все. Нужно наполнить грудь свежим горным воздухом”. Дзютаро усмехнулся, начиная понимать, почему люди говорят, что отшельники питаются воздухом.

Юноша вымыл рис и положил его на камень. Он использовал лучи солнца вместо огня, и вскоре растираемый между ладонями рис стал мучнистым. Такой рис можно разжевать. (Типичную еду ниндзя составляют орехи, коренья и горные травы.) Пока Дзютаро ел, он разговаривал с фотографией сэнсэя Тоды. Пища озарилась таинственным светом. Он продолжал есть, думая о сэнсэе Тоде, сэн-сэе Иситани и сэнсэе Мидзутани, которые были на небесах, и сырой рис показался ему самой вкусной пищей в мире.

Дзютаро почувствовал, что у него прибавилось сил. Одиночество ожесточает человека, поэтому он решил завести друзей. Дул ласковый ветерок, вокруг весело щебетали птицы. Дикие животные, оставаясь на безопасном расстоянии, приходили посмотреть на него.

Передвигаться по тропе вечером было трудно — не было света, но Дзютаро не испытывал трудностей, потому что освоил технику нинпо, позволявшую видеть в темноте.

Однажды ночью Дзютаро разбудил крик: “Кайре! (Убирайся!)”. Душераздирающий звук пронзил его насквозь и разорвал темную неподвижность ночи. Однако Дзютаро не испугался и снова уснул. Позже он понял, что это кричала полусонная птица.

Как-то на рассвете юноша услышал звуки шагов на краю водопада. Люди купались в струях падающей воды и пели. Возможно, они осваивали учение Будды: до Дзютаро доходили их голоса со стихами буддийских сутр. Он ничего не знал ни о молитвах, ни о священных писаниях. Юноша был полностью истощен, его тело и душа лежали на земле, завернутые в простое кимоно; у него не было сил подняться.

Несмотря на июнь, вечером становилось прохладно, холодный горный воздух остужал тело. Чтобы согреться, Дзютаро пополз вперед на руках, безжизненные ноги волочились сзади. Возможно, дух отражавшейся в воде полной луны звал его в водопад. Дзютаро казалось, что он плывет по озеру и вода падает прямо на него. Он начал петь, повторяя молитвы, которые слышал днем, и священные сутры (раньше он никогда этого не делал), как будто водопад пробудил в нем вокальные способности.

Спустя несколько дней какой-то старик заметил Дзютаро под струями водопада и, подойдя ближе, сказал: “Молодой человек, вы, кажется, ведете аскетический образ жизни. О чем же вы молитесь?”

Дзютаро едва мог говорить, но заставил себя ответить: “Я хочу вылечиться”.

Глаза старика излучали добрый свет. Он сказал:

“Это не так уж трудно. У тебя бери-бери и ленточные глисты. Я могу тебя вылечить. Сначала избавимся от глистов”. Старик сложил руки в одну из позиций кудзи-ин — положение “знак меча” (то-ин) - и с криком нанес удар Дзютаро в живот, а потом что-то пробормотал про себя. Дзютаро отреагировал на все это довольно скептически: “Как может старик избавить меня от ленточных глистов таким странным способом?”

Старик произнес: “Ты избавишься от ленточных глистов через два или три дня. Я вернусь, мой юный друг”. Он взобрался на скалу и пошел прочь. Казалось, что ноги его не касаются земли.

На третий день после ухода старика прекратился дождь и выглянуло солнце. Дзютаро почувствовал острую боль в животе и побежал за хижину, чтобы облегчиться. Из него вышло два ленточных червя. Внимательно рассмотрев их, он заметил, что у одного из них были вертикальные полосы вдоль спины, а у другого — горизонтальные.

— Очень странно! Он действительно сделал это. Какой удивительный старик!

Дзютаро почувствовал, что его притягивает таинственная сила незнакомца.

Примерно через десять дней старик появился снова. Он спросил:

— Как ты себя чувствуешь, молодой человек? Я полагаю, ты уже избавился от ленточных глистов?

— Да. Позвольте мне искренне поблагодарить вас за это, — ответил Дзютаро и подвинул свои тяжелые ноги поближе к старику.

Незнакомец, который смотрел на юношу проницательным взором, сказал:

— Хорошо. Тогда сегодня займемся бери-бери. — Старик снова сложил руки в позицию то-ин. — На этот раз потребуется не более десяти дней для полного выздоровления, поэтому не волнуйся. Закончив лечение, старик снова беззвучно исчез. Сам того не осознавая, Дзютаро только и думал, что об этом старике. Он стал приходить в чувство.

Утром седьмого дня юноше пришла в голову мысль, что он может сидеть и даже стоять под струями воды. Цепляясь за скалу, Дзютаро заполз под водопад. На него низвергались массы воды, тянули его тело и плечи вниз, но ноги оказались способны выдержать такую тяжесть. Дзютаро был в восторге: “Я живу!” Он почувствовал себя так, как будто мог подняться вверх по водопаду, отталкиваясь только от воды.

Взобравшись на вершину скалы, Дзютаро снова осмотрел свое тело. Он прыгал со скалы на скалу, как будто у него выросли крылья. Он принял решение со следующего утра начать выполнять упражнения школ Кото и Тогакурэ.

Дзютаро проснулся до рассвета и стал выполнять упражнения тайдзюцу на скале. Он был настолько полон энергии, что казалось, будто в его удары вложена энергия солнца. Встав спиной к свету и вобрав в себя его энергию, Дзютаро ударил ногой по скале и разбил ее вдребезги. Он взобрался на большое дерево и, сделав сальто, прыгнул обратно на землю. Прыжки с ударами ногами он отрабатывал в воде.

Дзютаро взял себе псевдоним и стал называться Кикаку Дзютаро, что означает Дзютаро Рога Демона. Как показывает новое имя, он был человеком, всегда добивавшимся поставленной перед собой цели.

Животные с соседних гор собрались посмотреть на тренировку; вернулся странный старик, словно почувствовав сильный дух Дзютаро, который крошил скалы и рушил высокие деревья, несмотря на разбитые пальцы ног.

— Похоже, ты совсем выздоровел, — сказал он, и юноше показалось, будто старик обнял его своим взглядом, полным сострадания.

Ниндзя, сидящий на камне

— Большое спасибо. Спасибо за помощь, я полностью выздоровел. Вы обладаете великой силой. Наверное, вы доктор и лечите больных здесь, в горах?

— Ты говоришь странные вещи. Человеческие существа видят только глазами, которые у них на лице, и не любят использовать глаза, которые в душе. А ты можешь. Люди же говорят, что не могут видеть душой оттого, что не знают как.

— Правда?

— Ты хорошо натренирован в боевых искусствах. Я понял это интуитивно по твоему взгляду и твоим движениям.

— Вы даже знаете, что я занимался боевыми искусствами, — ответил Дзютаро, — но я все еще новичок. Сэнсэй Тода часто говорил, что не следует движениями или иными способами давать другим понять, что ты занимаешься боевыми искусствами.

— Думаю, это не страшно. Ты еще очень молод.

— Когда я сравниваю истину боевого искусства с религиозной истиной, то нахожу, что они очень похожи.

Этот эпизод напомнил мне разговор, состоявшийся тринадцать лет назад между сэнсэем Та-камацу и мной примерно за год до его смерти. Он сказал: “Я решил передать все в руки Масааки Хацуми. Я думаю, что, когда дело касается боевых искусств, ты наиболее подходящий кандидат. Сейчас я могу отплатить сэнсэю Тода и сэнсэю Иси-тани за их доброту. Я хочу продолжить изучение тайн природы”.

— Например, — продолжил старик, — я могу сказать, что появится враг, прежде чем это произойдет на самом деле. Я даже могу сбить с ног врага, которого не вижу. Я знал заранее, что ты заболеешь. У тебя есть особый дар: ты станешь мастером в любом деле, какое бы ни выбрал. Но ты должен всегда помнить, что действовать надо с умом.

Закончив говорить, старик снова исчез в горах.

Гангу, или длинноносый гоблин — наполовину человек, наполовину ворона

Однажды к хижине подошел отшельник, ища убежища от дождя, который шел с утра. Отшельник сказал, что часто встречал тэнгу (гоблинов), потому что постоянно тренируется в горах. Дождь усилился, и отшельник попросил разрешения остаться на ночь из-за невозможности идти домой. Дзютаро ответил, что будет рад, вот только нет ни белья, ни одеял. Но отшельнику очень понравилась мысль спать на земле с торчащими корнями деревьев.

Тем временем ветер усилился, и дождь с жутким звуком низвергался в расположенное неподалеку озеро. Ветер захохотал. Огромная скала рассыпалась на куски и рухнула на землю. Оползень достиг хижины и почти столкнул ее в озеро у водопада. Потрясенный всем ужасом происходящего, отшельник задрожал от страха. Дзютаро недоумевал: куда делась его прежняя самоуверенность. Его гость сказал, что оставаться слишком опасно, и спустился вниз, несмотря на ветер и дождь.

Дзютаро, заставив себя улыбнуться, лег спать. Он слышал, как стучали по крыше камни и трещали стены. Разлом образовался в тридцати сантиметрах над его головой. Он пробормотал во сне, что его жилище достаточно надежно. После этого снова послышался громкий треск.

Дзютаро разбудили яркие лучи солнца. Он хотел посмотреть на причиненные тайфуном повреждения, но не смог открыть заднюю дверь, чтобы выйти на улицу. Он вышел наружу через переднюю часть хижины, обошел вокруг и обнаружил кучу камней. Дзютаро пришел в восторг при виде созданной природой защитной стены и продолжил свои занятия.

Однажды он увидел отражение лица старика в воде и, не колеблясь, обратился к нему: “Сэнсэй!”

— Ты достойный юноша. Я решил обучить тебя всем искусствам, которыми владею. Начнем прямо сейчас.

Старик решил обучить Дзютаро искусству предсказывать, как долго будет жить тот или иной человек, искусству видеть в темноте и искусству понимать животных. Ему понадобилась почти вся жизнь, чтобы освоить их. Он также научил Дзютаро разбираться в изменениях в природе и предсказывать бедствия до их наступления.

Дзютаро увидел свет, когда стал понимать, что ниндзюцу и искусства каратэ и дзютайдзюцу, которые он освоил очень хорошо, были жизненными искусствами. Владение ими увеличивало шансы выжить. Дзютаро улыбнулся, подумав: “Я тренировался, веря, что боевые искусства дают средство победить врага. Ведь нинпо — это искусство делать свое дело тайно от окружающих, искусство быть невидимым. Но когда я думаю о правильном способе достижения просветления или о природе таких искусств, все указывает на постижение законов природы”. Он решил продолжить общение с матерью-природой еще на три месяца (90 дней). Время проходило в тренировках ума и тела. Такой период был выбран им потому, что девять — сильнейшее из чисел, а десять — символизирует клятву добиться выполнения своего заветного желания.

Мой учитель тренировался и развил свой дух, совершенствуясь в великих горах матери-природы, я же могу сказать, что достиг духовного просветления в асфальтовых джунглях большого города.

По прошествии девяноста дней Дзютаро попрощался с большой лягушкой, с большой змеей, с горным потоком, со скалами и деревьями, с которыми успел подружиться за время отшельничества, и спустился с горы.

Дикие звери, называемые человеческими существами, живут в современных городах. Согласно английскому психоаналитику доктору Энтони Стоуву:

“Мы, человеческие существа, — самые жестокие и бессердечные животные из существующих на Земле. Ошибочно думать, что нормальный человек не может стать излишне грубым. Внутри каждого из нас есть инстинкт дикаря, заставляющий нас убивать, мучить и вести войны”.

Современные города полны опасности. По улицам мчатся автомобили, и человека повсюду подстерегают коварные ловушки. Любая преграда или опасность дикой природы имеет свою аналогию в большом городе.

Полагаю, я могу назвать себя современным ниндзя, ведь я развил свой дух, работая над собой в джунглях современного города.

НА ГЛАВНУЮ НАЗАД